Босяки и комиссары  - Александр Баринов

Поскольку разговор был совершенно праздный, я решил выдумать себе легенду. Рассказал, что живу в Финляндии, приехал в Черкассы по делам бизнеса, а один приятель, у которого есть свой ресторан, попросил меня заодно узнать, можно ли в Украине найти красивых женщин, которые бы согласились работать в его заведении танцовщицами. Все девочки сказали на это, что готовы тут же поехать в Финляндию. Они жаловались, как трудно жить в Украине — мол, страна сама по себе бедная, а после кризиса работу найти вообще почти невозможно, и если что и есть, то заработки почти нулевые. Некоторые девушки рассказали, что раньше работали танцовщицами на Кипре и в Греции, но из-за кризиса там тоже перестали платить, и им пришлось вернуться на родину.

Девушки были очень красивые и разговорчивые, иногда кто-то из них выходил к шесту и танцевал лично для меня. В такой замечательной обстановке я провел часа два. Играя выбранную роль, я рассказывал, что такие прекрасные женщины, естественно, очень хорошо зарабатывали бы в Финляндии, но обещаний не давал. С многозначительным и таинственным видом я интересовался, хотели бы девушки заниматься в Финляндии только одними танцами или готовы и на другие, более пикантные варианты заработка, в чем якобы был заинтересован мой несуществующий приятель из ресторана. Девочки отмахивались — мол, не говори ерунды, разумеется пошли бы в ход все варианты, лишь бы побольше денег заработать. У них никаких запретов нет. Это только в плохих фильмах показывают, как наивных девочек заманивают за границу танцевать, а потом заставляют проституцией заниматься. На самом деле женщины, которые готовы ехать за границу танцевать в ресторанах и клубах, прекрасно понимают, что их там ждет, и, чтобы получить побольше денег, на все готовы. Так эти девочки мне объяснили. Расстались мы с ними дружески. Я сказал, что мне пока надо решить свои дела, с приятелем по их поводу свяжусь потом, и пообещал как-нибудь заглянуть к ним в гости с друзьями.

Через несколько дней мы собрались с друзьями Людмилы всей компанией, и ради разнообразия я предложил отправиться в стриптиз-клуб, сделав вид, что никогда там раньше не был. Идея всем понравилась, поскольку получалось, что меня поведут туда вроде как на экскурсию — показать украинских красавиц.

Когда мы пришли, шоу еще не началось. Мы хорошо поужинали, выпили и весело и приятно разговаривали. А потом начали танцевать девочки. Естественно, меня в клубе сразу заметили, и потому часть шоу развернулась вокруг нашего столика, как для особо почетных гостей. Каждая из девочек хотела мне понравиться, чтобы поехать на работу в Финляндию, и все, кто не выступал на эстраде, почти все время крутились вокруг меня. Поначалу всю нашу компанию, как и Людмилу, это только забавляло — никто же не знал, что стриптизерши стараются специально для меня, полагая, что в жертву девочки выбрали меня случайно, а потом обратят внимание на кого-нибудь другого, тем более что народу в клубе было много. Но время шло, а девочки от меня по-прежнему не отставали, причем вели себя все более откровенно и соблазнительно.

Через некоторое время все окружающие стали смотреть на происходящее вокруг меня с удивлением. Причем если остальные принимали это просто как забаву, то Люда все больше мрачнела, выпивая одну рюмку за другой. Естественно, она не понимала, с чего это вдруг все имевшиеся в клубе полуголые красотки так набросились на ее верного друга. Я же при этом не выражал никакого неудовольствия, делая вид, как будто так и должно быть. В конце концов Люде все это надоело. Она уже достаточно захмелела. Не стесняясь посторонних, она встала и, ругая меня последними словами, принялась лупить своей дамской сумочкой. Поначалу я сносил побои, пытаясь закрыться или увернуться от ударов, но Людмила продолжала меня бить, дав волю своему украинскому темпераменту. Остановить ее никто не пытался — все же видели, что бьет она меня за дело. Тогда я, спасаясь, двинулся в сторону выхода, и, поскольку было уже поздно, за мной пошла и вся наша компания. Но и там экзекуция продолжилась. Остановилась Людмила лишь когда окончательно выдохлась.

Поскольку мы были пьяные, настроения эта сцена никому не испортила, и все даже еще больше развеселились. Людмила была довольна, потому что показала, кто в наших с ней отношениях настоящий хозяин положения. Зрители были благодарны за неожиданный веселый спектакль — за выяснением наших отношений посетители с интересом смотрели и в клубе, а когда расправа надо мной продолжилась на улице, почти вся публика столпилась у окон. Друзья получили возможность обсудить новую интригу в общей компании. Ну а я был доволен тем, как удалась моя шутка.

По мере того как я познавал основы химии и разные технологии получения товара, поиски которого меня и привели в Черкассы, мы постоянно обсуждали с Людмилой и ее коллегами, как лучше поступать дальше. И еще в самом начале этой учебы пришли к выводу, что пытаться как-то добыть со складов химкомбината сам фенилацетон и переправлять его в Эстонию — дело слишком хлопотное и опасное. Он хранился на складе в опечатанных бочках, его пропажу в любой момент могли обнаружить полицейские или другие контрольные службы. Я сам мог попасться на границе, как мои предшественники, и тогда большие проблемы возникли бы у всех нас.

Но отказываться от проекта, который в случае успеха обещал стать не только прибыльным, но и долгосрочным, естественно, не хотелось ни мне, ни Людмиле и ее коллегам, и потому я старался быть благодарным и старательным учеником и деловым партнером. Я с интересом слушал и запоминал, что мне говорили и показывали, тщательно все конспектировал и вскоре уже неплохо знал, как наладить некоторые технологические процессы. В результате мы с Людмилой и ее коллегами в какой-то момент пришли к общему мнению, что нам не стоит рисковать и заниматься торговлей — то есть контрабандой строго запрещенного вещества, а целесообразнее самим наладить его производство прямо в Эстонии, где товар спокойно бы мог забирать наш с Райво заказчик.

Много оборудования для получения фенилацетона, как я узнал, не нужно, само оно хоть и весьма сложное, но при этом годится для самых разных нужд, и его покупку и перевозку через границы можно объяснить каким-нибудь безобидным предлогом. А необходимое сырье — довольно распространенные химикаты, часть которых можно спокойно закупать в магазинах бытовой химии, а часть могли предоставить Людмила и ее коллеги. Самый ценный для меня продукт, как выяснилось, не надо было ни воровать, ни даже покупать — его можно было найти на свалке.

У Черкасского химкомбината еще со времен основания была своя свалка, куда свозились едкие отходы разных производств и другие оказавшиеся ненужными в силу каких-либо причин вещества. Предполагалось, что все это со временем будут вывозить для переработки в безопасные для людей и природы вещества или для захоронения в специальных могильниках. Но советская власть об экологии вообще не заботилась, а украинские власти об этой свалке вообще не вспоминали. И среди прочего там остались запасы химиката, наработанного про запас еще в то время, когда комбинат занимался производством амфетамина. Фактически это был полуфабрикат для изготовления фенилацетона, получить который, как объяснили коллеги Людмилы, можно с помощью лишь одного химического процесса, причем выход полезного продукта должен составить не менее 50–60 %. Вещество представляло собой густую жидкость или пасту и находилось в бочках и канистрах, валявшихся на свалке вперемешку с каким-то другим ненужным имуществом. Поскольку емкости много лет пролежали под открытым небом, они, конечно, проржавели и некоторые даже прохудились, но, как оказалось, химикат от этого испортиться не мог. Поэтому из бочек, которые нашли для меня коллеги Людмилы, мне надо было лишь слить воду, выкинуть мусор и перегрузить продукт в более подходящую тару. Работа эта была довольно грязная, но зато никому не было дела, что и зачем я делаю.